Сможет ли в России развиваться Интернет вещей?

23 сентября 2016 г. в Москве прошел Форум «Интернет Вещей», на котором обсуждались перспективы создания и внедрения разработанных в России «умных» устройств и систем в различных областях их применения. И одним из важных аспектов этого обсуждения стало определение возможностей российских компаний в части разработки и выпуска отечественных аппаратных платформ для создания таких устройств. Известно, что все устройства Интернета вещей, будь то продукты массового спроса или системы управления промышленным оборудованием, являются терминальными устройствами, которые принимают информацию от датчиков, обрабатывают ее и передают по радио-каналу пользователю. И основой таких устройств являются специально разработанные для конкретного применения микропроцессорные компоненты.

В России работают два производителя микропроцессоров — компания «Ангстрем» и группа компаний «Микрон». На заводе «Ангстрем-Т» используется технологический процесс выпуска микроэлектронных чипов по нормам 90 нанометров (нм), оборудование для которого было приобретено у компании AMD. В группе компаний «Микрон» используется технология производства микрочипов с нормами 90 нм, которая позволила выпустить первые отечественные двухъядерные микропроцессоры «Эльбрус-2СМ». В 2015 г. «НИИМЭ и Микрон» завершил разработку технологии создания интегральных схем по топологии 65 нм.

Как заявил на круглом столе «Российское железо» (его вел Андрей Тихонов, Президент Российской Ассоциации «Тайзен.ру») Сергей Артамонов, руководитель подразделения проектирования систем на кристалле «Ангстрем-Т», технология 90 нм является относительно недорогой — комплект шаблонов для нее существенно дешевле, чем для технологий 40 и 28 нм, и она обладает большим процентом выхода годных микросхем с одной пластины: «Этот техпроцесс дает возможности проектировать не только цифровые схемы, но также схемы смешанных сигналов и радиочастотные схемы. Этого достаточно для того, чтобы проектировать элементную базу для устройств Интернета вещей, которая будет привлекательной как для отечественного, так и зарубежного рынка».

Тем более, что, как подчеркивает Алексей Дианов, директор по корпоративным коммуникациям в ОАО «НИИМЭ и Микрон», рынок Интернета вещей очень большой и постоянно растет: «Ведь такие мировые производители микроэлектроники как Intel, Samsung, Globalfoundries уходят все дальше в технологии по топологиям 14, 10 и 7 нм. Тем самым они освобождают огромный пласт элементной базы, которая производится по технологиям 90 и 65 нм и которая нужна, но которую они уже не используют. И с каждым их переходом на новую топологию увеличиваются возможности для всех остальных, в том числе для российских производителей, эту нишу занять».

Он также добавляет, что этому также способствуют физические законы, согласно которым выпуск чипов по топологии менее 28 нм становится экономически менее оправданным, потому что стоимость транзисторов в них начинает расти. А в системах силовой электроники используются только микросхемы, созданные по топологии 2000-3000 нм, поскольку чипы, выпущенные по топологии 28 нм, сразу же сгорят: «Есть огромный спектр используемой элементной базы, созданной по технологиям с крупной топологией, и ее объем растет. Так, уже сейчас „Микрон“ поставляет на экспорт в Китай порядка 500-700 млн. микросхем дискретных элементов в год, а эти микросхемы производятся по топологии 90-65 нм».

Здесь стоит привести замечание Владимира Степанова, вице-президента компании «Аквариус»: «Наша компания более 30 лет занимается выпуском компьютерного оборудования. Мы выпускаем как компьютеры на базе отечественных процессоров, таких как Baikal-T1, так и системы на основе процессоров зарубежных производителей, выступая в качестве ОЕМ-производителя. Как и другие российские ОЕМ-производители, мы постоянно стремимся к тому, чтобы в наших продуктах было меньше поступающих из-за рубежа компонентов и больше отечественных. Важно, чтобы как можно больше людей было вовлечено в создание готовых решений, и в процессе их создания появлялись новые идеи, чтобы каждый следующий продукт в большей степени оставлял добавленную стоимость в наших компаниях и был российским».

Сергей Артамонов считает, что полностью отечественным будет являться чип, который разработан в России без использования зарубежных лицензий и изготовлен на российском заводе: «Но когда в рамках международной кооперации мы используем интеллектуальную собственность третьих поставщиков, то такие чипы становятся не совсем отечественными продуктами, хотя они могут быть проверены на десятках и сотнях проектов и к ним есть определенная степень доверия. И, наконец, в устройствах Интернета вещей могут использоваться чипы, полностью разработанные и произведенные за рубежом».

В настоящее время, по словам Алексея Дианова, в Правительстве РФ существует документ, который называется «Критерии отнесения интегральных микросхем к продукции отечественного производства»: «Документ еще не принят, но в его последней редакции выделено две группы микроэлектронной продукции. Первая группа — продукция, разработанная и произведенная полностью на территории России российским разработчиком и российским производителем. Вторая группа — продукция разработанная в России, и интеллектуальная собственность на нее принадлежит России, но она может производиться за рубежом, если в РФ нет соответствующего технологического производства».

Он добавляет, что градация «российское» или «нероссийское» зависит и от того, кто это будет определять: «Можно считать российским только то, что сделано из российских комплектующих, российскими инженерами, за российские деньги на российском производстве. Но на наших производствах оборудование не российское. Можно использовать подход Минфина и считать „российским“ по-другому — владелец бизнеса, который создает эту электронику, российский человек и платит в России налоги. Но никто не запрещает Huawei создавать здесь совместное предприятие по сборке электронных изделий и лепить лейбл „Made in Russia“, хотя вся начинка состоит из блоков, собранных в Китае и ввезенных сюда беспошлинно, потому что мы в ВТО».

Алексей Дианов также отмечает проблемы, связанные с технологиями микроэлектроники: «В конце 2014 г. в „Микроне“ был выпущен полностью российский процессор „Эльбрус“ по топологии 90 нм., который МЦСТ использует при создании рабочих станций, поставляемых в некоторые федеральные органы. Но при этом для специалистов МЦСТ, „Т-Платформы“ и других российских компаний открыта дорога для разработки процессоров по топологиям 45, 32, 28 нм, которые производятся на зарубежных фабриках. Однако у каждой фабрики свой набор элементов, с помощью которых осуществляется производство процессоров и электронных компонент. И потому при попытке перенести производство процессора с фабрики TSMC в Россию, потребуется полная переработка проекта. Нельзя договориться производить там, а потом взять и перенести сюда все как есть. Это реально определяет разделение на „российское“ и „зарубежное“».

Однако Владимир Степанов, признавая важность производства российских продуктов, особо отмечает, что нужно учитывать и то, как созданный в России новый продукт будет продаваться: «Если он не будет пользоваться спросом, то результат будет негативным».

С ним полностью согласен Алексей Дианов, приводя реальный пример: «5 лет назад, когда был принят проект выпуска универсальной электронной карты в объеме до 18 млн. карт в год, „Микрон“ специально разработал для них чип и начал его производство. Но потом государство решило, что не будет выдавать их всем гражданам — каждый сам решит, нужна ему такая карта или нет. И за пять лет 18 млн. превратились в 600 тыс. Поэтому каждый раз реализация проекта разработки нового чипа сопряжена с огромным риском. Чтобы этот риск ликвидировать, мы применяем хитрость — ждем, когда кто-то освоит производство конечного продукта на зарубежном чипе по технологии, которая у нас уже освоена».

Именно так в «Микроне» действовали при разработке чипа для биометрических паспортов россиян, выезжающих за рубеж. Алексей Дианов объясняет, что изначально Гознак использовал продукцию зарубежной фабрики NXP и в паспорта до 2015 г. встраивался чип NXP: «Мы оценили этот рынок и у нас уже была освоена технология выпуска таких чипов. И с 2015 г. все выдаваемые загранпаспорта в количестве 3-3,5 млн. штук в год комплектуются чипами, произведенными на „Микроне“».

Аналогично в «Микроне» решали задачу выпуска чипов для транспортных карт и транспортных билетов — в 2007 г. купили оборудование по сборке билетов, покупали у NXP чипы, учились их резать, упаковывать в билет. Как только получили российский чип, оттестировали его, и в Московском метрополитене все поменяли — перестали закупать зарубежные чипы, стали использовать российские.

«Важно учитывать потребности рынка. Так, контракт с метрополитеном определял выпуск порядка 300-350 млн. карт и чипов в год. Это тот тираж, который позволяет получить экономическую эффективность. И ни одна крупная фабрика не будет возиться с выпуском чипов тиражом меньше 1-10 млн. чипов в год», — подчеркивает Алексей Дианов.

Это мнение полностью разделяет Сергей Артамонов: «Сейчас российский рынок для устройств Интернета вещей только формируется, и потому „Ангстрем“ прежде всего будет искать заказчиков за рубежом и пытаться найти заказчиков на российском рынке, которые смогут производить устройства, адекватные нашей технологии. Нам нужно научиться зарабатывать деньги на том уровне производства, который у нас есть, находя адекватные ниши. Если мы увидим необходимость развития технологии, то будем пытаться развивать ее от 90 нм до 65 нм или 40 нм. Но это при условии, что мы будем экономически успешными, и только тогда можно говорить о развитии и расширении производства».

В качестве успешной компании он приводит Samsung, которая покупает технологическую лицензию ARM, стоящую весьма больших денег. На этой технологии Samsung разрабатывает чип и выводит его на рынок тиражами десятки миллионов штук. Полученных от продажи чипов компании хватает и на то, чтобы заплатить за дорогие комплекты шаблонов, и чтобы продвинуть продукт на рынок, и чтобы начать разработку следующего поколения чипов.

Алексей Дианов затрагивает еще одну проблему — поддержку со стороны государства: «По данным Центробанка, у нас в России сейчас используется около 250 млн. банковских карт, это огромный рынок. Под этот рынок мы разработали банковский чип для проекта национальной банковской системы „Мир“, в 2015 г. его сертифицировали, и сейчас уже ряд банков выпускают карты на полностью российском чипе. Но при этом Центробанк разрешает использовать в картах „Мир“ зарубежные чипы. Мы пытаемся объяснять Центробанку, что это нелогично — национальная платежная система, а там используются зарубежные компоненты. Но пока Центробанк не удалось переубедить. Зато в Китае платежная система Union Pay разрешает использовать в банковских картах только китайские чипы. Там государство повело себя очень правильно».

По его мнению, стимулирование сборки устройств для Интернета вещей в России сначала из импортных комплектующих с последовательной их заменой на российские компоненты это хороший путь, это сразу большой рынок — транспортные системы, ЖКХ, банковские системы: «Государство должно больше внимания уделять именно российским производителям микроэлектроники. В противном случае мы будем вынуждены все закупать за рубежом. Для этого государством должны приниматься комплексные меры, как запретительные, так и разрешительные. Например, в Китае была принята программа „Компьютерный класс — в каждую школу“, по которой все компьютеры должны производиться в Китае из максимально китайских компонентов. Как утверждают в Минфине, в рамках ВТО Китай может таким образом защищать своих производителей, а мы не можем. Но есть еще сертификация, и на российский рынок, например, в банковскую систему запускается только та продукция, которая прошла сертификацию. При сертификации в рамках программы импортозамещения можно давать приоритет российским производителям и устанавливать не запретительные, но сложные условия для остальных».

«Производить и собирать самим в России — это правильный подход, а с выходом на новые сегменты Интернета вещей наши компании получают возможности увеличивать добавленную стоимость в конечных продуктах, — считает Владимир Степанов. — Причем, когда производитель сначала использует зарубежные компоненты и решения, то получает возможность разрабатывать здесь их аналоги и самостоятельно выпускать требуемые компоненты. Поэтому и на уровне проектирования, и на уровне производства и сборки все, что возможно делать здесь, имеет смысл делать в России. И, безусловно, с развитием Интернета вещей будет расти спрос на российскую продукцию. Однако в настоящее время какие-то российские компании занимаются чипами, какие-то — другими компонентами, какие-то — приложениями и ПО. Но пока они не образуют единую экосистему, призванную решать задачи заказчика и потребителя, возникающие при создании устройств Интернета вещей».

То есть, по мнению участников круглого стола, на российском рынке нужно выстраивать конвергентные цепочки взаимодействия и поставок с добавленной стоимостью, в которые должны входить и производители микроэлектроники и компонентов, и сборщики устройств, и интеграторы, и поставщики сервисов — готовых продуктов. В качестве последних могут выступать, например, банки, которые выпущенные устройства сделает частью услуг — как банкомат. И государство должно сделать все, чтобы были созданы условия для построения таких цепочек с максимальным преобладанием российских компаний, для которых использование выпускаемых компонентов становится максимально выгодно, и чтобы все звенья этих цепочек работали. Тогда российские компании будут сами стремиться войти в эти цепочки.

Как говорит Алексей Дианов, первые шаги в этом направлении государство уже начало делать: «Сейчас обсуждается постановление Правительства о субсидировании закупок российских чипов для банковских карт при создании системы эмиссии банковских карт — до 50 руб. за один чип. Если этот проект пройдет, то мы фундаментально избавляемся от проклятия „маленький тираж“. Если такая политика государства продолжится, то можно рассчитывать на проведение гостендеров, на которых для российских продуктов будет вводиться скидка 20% при закупках. Это моментально ликвидирует тот сброс пошлин, который произошел при вступлении в ВТО, и мы сможем конкурировать с зарубежными поставщиками по цене, а разницу нам будет компенсировать государство. Такая практика уже давно и активно используется в Китае».

Он привел пример того, как один из производителей микроэлектронных компонентов попытался выйти на рынок в Китае, на что ему ответили: «Зачем вам эта электроника? Мы можем поставлять готовые изделия по цене 5 долл., хотя набор компонентов для них стоит около 200 долл.». Китайцы объяснили, что их производство, конечно, стоит не 5 долл., а гораздо дороже, но разницу при продаже им компенсирует государственный банк Китая.

«Стандартная модель поведения китайских производителей проста. Если китайский производитель хочет ворваться на рынок другой страны, то приходит в китайское правительство и получает субсидию, которая позволяет ему всех „нагибать“ на чужих рынках по цене, „вышибать“ национальных производителей и диктовать свои условия. Понятно, что через три-четыре месяца качество уходит в минус, но ведь это чужое, зачем им выдерживать качество?» — объясняет Алексей Дианов.

Он отмечает, что в России наконец начинают перенимать китайский опыт и применять его у нас на внутреннем рынке: «Государство начинает предпринимать первые шаги, которые реально помогают отечественному производителю. Если эта тактика и дальше будет развиваться, то точно так же государство сможет помогать сборке, помогать разработчикам с тем, чтобы они разрабатывали изделия для российских фабрик, а не для производства за рубежом. Вопрос только в одном — в реальном внедрении подобной программы поддержки и вовлечении в нее все большего количества участников».

Алексей Дианов уверен, что, если российский рынок Интернета вещей будет развиваться, то и «Микрон», и «Ангстрем» смогут разрабатывать и производить для него элементную базу: «Хотя понятно, что не всю, но тысячи наименований, поскольку в рамках одной производственной линии невозможно выпускать самокат, велосипед и самолет. И отдельные элементы для Интернета вещей мы вполне можем произвести. Если почувствуем, что где-то есть рынок для какого-то нового элемента и изделия, то сами его разработаем и произведем. Но главное, чтобы было понятно, что в выпуске нами таких элементов есть экономическая целесообразность. Все-таки цель коммерческой компании одна — получение прибыли».